Впервые к этому вопросу руководство ВМФ обратилось в конце 1944 года. Именно тогда в адрес Государственного Комитета Обороны были представлены предварительные «соображения» о военном судостроении в 1945–1947 годах.

К докладу были приложены данные о перспективном боевом и численном составе флотов, полученные на основании расчетов, проведенных офицерами Оперативного управления ГМШ. В основу этих расчетов были положены общие оперативно-стратегические задачи, которые группировкам сил ВМФ предстояло решать на каждом из морских (океанско-морских) театров.

При этом было очевидно, что после разгрома Германии, Италии и Японии, кроме флотов США, Великобритании и Франции, других вероятных противников на море у СССР не будет. Учитывая, какие мощные коалиционные военно-морские силы могли создать эти страны, по расчетам Главного морского штаба ВМФ, только Северный флот должен был иметь в своем составе не менее 6 больших (ударных) и 6 эскортных авианосцев. Отсутствие опыта применения авианесущих кораблей проявилось в том, что оперативно-тактические требования к их проектированию Главным морским штабом были сформулированы нечетко, обосновать их место в составе будущих оперативно-стратегических объединений и временных группировок в дальних морских и океанских зонах не смогли. В составе перспективных группировок ВМФ им отводилась не главная, а вспомогательная роль – обеспечение боевой устойчивости крупных артиллерийских кораблей, поэтому убедить И. В. Сталина в том, что они необходимы флоту, не удалось.

С исключением авианосцев из плана кораблестроения район активных операций эскадр на морских театрах ограничивался, как и до войны, радиусом действия истребительной авиации берегового базирования. Подводные лодки при действиях на океанских коммуникациях лишились поддержки своего надводного флота.

В октябре 1955-го в Севастополе состоялось совещание с участием членов правительства и руководящего состава Министерства обороны с целью определения путей развития ВМФ на ближайшее десятилетие. Глава государства Н. С. Хрущев подверг сомнению способность надводных кораблей выполнить поставленные задачи при современных средствах обнаружения, связи, мощных ракетных средствах поражения. Был сделан вывод о том, что надводные корабли превратятся в «обузу». Основное внимание, по мнению Н. С. Хрущева, следовало уделить развитию подводных лодок и морской авиации. Допустив возможность начала работ по проектированию и строительству одного авианосца для решения задач противовоздушной обороны, он оговорился, что «это задача далеко не ближайшего будущего».

Преемник Н. Г. Кузнецова, адмирал С. Г. Горшков, в январе 1956 года во время совещания в Президиуме ЦК КПСС на вопрос Н. С. Хрущева, «имеет ли новый главнокомандующий свои замечания по проекту десятилетней кораблестроительной программы», прямо ответил: «В результате крупной, на мой взгляд, ошибки в послевоенной судостроительной программе у нас нет авианосцев, в силу чего, а также благодаря бурному развитию авиации, соединения надводных кораблей и эскадры в значительной мере стали флотом прибрежного действия, способным в светлое время суток действовать лишь на удалении до 100 миль от берега, где можно еще обеспечить прикрытие кораблей от ударов с воздуха с береговых аэродромов». И обратился с настоятельной просьбой к членам Президиума ЦК КПСС ускорить принятие решения о строительстве авианосцев, за что немедленно получил суровую отповедь руководителя партии и государства и в мае 1960 года публично заявил, что такие крупные корабли, как авианосцы, уже устарели в качестве средства ведения войны на море и представляют собой лишь хорошие мишени для современных ракет.

Такой подход военно-политического руководства СССР к строительству ВМФ в конечном счете привел к дисбалансу его родов сил. Ослабление надводной составляющей, исключение из состава ВВС флота истребительной авиации, отказ от проектирования и строительства авианосцев, десантных и ряда других крупных кораблей существенно ограничивали возможности ВМФ по созданию разнородных соединений и решению разноплановых задач в дальних морских и океанских зонах, что со всей очевидностью подтвердили Карибский кризис и события в Средиземноморье в связи с так называемой шестидневной арабо-израильской войной.

Между тем еще в 1958 году в Центральном НИИ военного кораблестроения была выполнена научно-исследовательская работа под шифром «ИТ-1», представлявшая собой военно-техническое обоснование облика авианосца и доказывающая, что, с учетом быстрого развития средств воздушного нападения (СВН) вероятного противника, ни существовавшие, ни перспективные зенитные ракетные комплексы (ЗРК) уже не были в состоянии с заданной вероятностью решения задачи отразить массированный воздушный удар по корабельному соединению, тем более – по одиночному кораблю, и что только палубная истребительная авиация могла обеспечить перехват воздушных целей на дальних рубежах ПВО, позволяя создать минимальный резерв времени для успешного использования корабельных зенитных ракетных комплексов. Поэтому, несмотря на фактически прямой запрет даже думать об авианосцах, по указанию Главнокомандующего центральные органы военного управления и научно-исследовательские организации ВМФ продолжали работы по подготовке к их созданию, прибегая ко всякого рода уловкам и эвфемизмам.

На основе общего замысла применения Военно-морского флота в глобальной ракетно-ядерной войне и фактического признания его существенной роли в реализации целей внешней политики государства в мирное время на рубеже 1960–1980-х годов стала формироваться система морских операций, которая, унаследовав основную идею НМО-40, отражала новые явления в вооруженной борьбе в целом и в противоборстве на море. Одним из таких явлений стало появление в составе морской авиации летательных аппаратов, конструктивные особенности и летно-технические характеристики которых открывали широкие возможности для базирования на кораблях, а главное – для решения задач, которые в эпоху научно-технической революции приобрели важное значение и новое содержание. В 1966 году на вооружение ВМФ был принят корабельный авиационный (вертолетный) противолодочный комплекс К-25пл.

Первоначально вертолетами К-25пл были вооружены большие противолодочные корабли проекта 61. Однако опыт боевой службы показал, что, имея только один вертолет, этот корабль эффективен только при ведении поиска и слежения за дизель-электрическими подводными лодками.

Для уничтожения атомных подводных лодок надо было осуществлять поиск в районах или полосах, пространственные характеристики которых были несопоставимы с дальностью действия гидроакустических станций, стоявших в то время на вооружении ВМФ, а вероятность длительного слежения за ними в готовности к использованию оружия с началом военных действий была невысокой.

Одним из путей решения проблемы являлось широкое применение для борьбы с атомными подводными лодками корабельных вертолетов, имеющих, по сравнению с самолетами базовой противолодочной авиации, такие решающие преимущества, как возможность неограниченное время находиться в районе поиска и способность, «зависая» над поверхностью моря, использовать гидроакустические станции с опускаемыми антеннами для обнаружения подводных лодок, скрывающихся под слоем так называемого температурного скачка и на больших глубинах.

Для гарантированного и немедленного уничтожения обнаруженных атомных подводных лодок с началом военных действий предполагалось использовать тактические ядерные боезаряды, однако обычные электрические торпеды для доставки их к цели уже не годились: они не обладали достаточной скоростью и дальностью хода. В первой половине 1960-х годов на основе армейской оперативно-тактической ракеты с дальностью стрельбы 25 км в Советском Союзе был разработан ракетный противолодочный комплекс «Вихрь», однако его весогабаритные характеристики не допускали установку на кораблях малого и среднего водоизмещения и даже на больших противолодочных кораблях проекта 61. Поэтому появилась необходимость в создании носителя этого нового оружия – «корабля дальней зоны ПЛО».

Первый отечественный вертолетоносец – противолодочный крейсер «Москва», вступивший в строй в 1967 году, – на боевую службу вышел в сентябре 1968-го. Второй вертолетоносец – «Ленинград», вступивший в строй в 1969-м, – также применялся в основном для несения боевой службы.

Опыт применения этих кораблей по основному предназначению показал, что число вертолетов, которое они могли нести, недостаточно для решения свойственных им задач.

Третий вертолетоносец создавался уже по проекту 1123М. Его корпус проектировался на 12 м длиннее, а число взлетно-посадочных площадок увеличивалось с 4 до 7. Однако по инициативе главного командования Военно-морского флота его строительство было остановлено в начальной стадии: С. Г. Горшков предложил еще раз доработать проект, предусмотрев на корабле базирование самолетов вертикального взлета и посадки и размещение в дополнение к противолодочному оружию противокорабельного ракетного комплекса. В процессе доработки проекта конструкторами Невского ПКБ под руководством А. М. Маринича требования командования ВМФ повышались в сторону увеличения авиагруппы, автономности корабля, усиления его вооружения и, наконец, достигли того предела, когда пришлось приступить к разработке принципиально нового проекта. На этапе утверждения эскизного проекта одновременно рассматривалось 9 вариантов, включая 3 с катапультами и аэрофинишерами, с числом летательных аппаратов от 22 до 50 и водоизмещением в пределах от 25 тыс. до 45 тыс. т. 2 сентября 1968 года правительство по предложению Главкома ВМФ приняло решение о прекращении строительства третьего корабля проекта 1123 и постройке вместо него «противолодочного крейсера с авиационным вооружением» проекта 1143.

Внешне он выглядел почти как «настоящий» авианосец, но им не был, превосходя по измерениям и мощности главной энергетической установки французские авианосцы. По основному предназначению и тактико-техническим элементам он отвечал советской классификации и был «тяжелым авианесущим крейсером» (ТАВКР), а не «авианосцем», каковым значился в зарубежных справочниках и военной литературе. При этом он более или менее удачно сочетал в себе тактико-технические элементы авианосца – носителя самолетов вертикального взлета и посадки (СВВП), вертолетоносца, ракетного крейсера и большого противолодочного корабля.

Головной корабль этого проекта «Киев» был заложен в июле 1970-го на Черноморском судостроительном заводе в Николаеве. Параллельно на наземном натурном отсеке с участком взлетно-посадочной палубы (ВПП) будущего ТАВКР, а затем и на дооборудованной ВПП крейсера «Москва» осуществлялась отработка взлета и посадки штурмовика Як-38. В декабре 1972 года «Киев» был спущен на воду, а на освободившемся стапеле немедленно началась сборка корпусных конструкций «Минска» второго корабля серии. Государственные испытания «Киева» завершились летом 1975-го, после чего он совершил переход из Севастополя в Североморск и вошел в состав Северного флот.

При полном водоизмещении 41 370 т, скорости полного хода 31 узел, дальности плавания 8 тыс. миль (экономическим ходом 18 узлов) и автономности 30 суток ТАВКР проекта 1143 мог нести до 36 летательных аппаратов (штурмовиков Як-38 и вертолетов К-25), а его ракетное и артиллерийское вооружение включало противокорабельный ракетный комплекс (12 пусковых установок) с дальностью стрельбы до 550 км, зенитный ракетный комплекс (ЗРК) с дальностью стрельбы до 35 км в диапазоне высот 0,05–25 км, ЗРК ближнего действия с дальностью стрельбы до 10 км при высоте цели 0,05–10 км, 2 х 2 универсальных артиллерийских установки калибром 76 мм и 8 х 6 зенитных автоматических установки калибром 30 мм. Его противолодочное вооружение включало два реактивных бомбомета с дальностью стрельбы 6 тыс. м и два 533-мм торпедных аппарата.